среда, 09 ноября 2022
Can I speak frankly?
… а я у него тогда и спрашиваю «А не сбежал ли ты из одной известной мне книжки, такой красивый?», а он мне и говорит «Нет, голубушка, обозналась», а я ему тогда «Но как же, как же – у тебя здесь и прозвище, как у него было, «Старый Ловец Душ», ты кого пытаешься надурить?», а он мне такой «Да никого не пытаюсь, просто я в юности в психпомощи работал, успокаивал всяких», а я ему в ответ «Ну да, совсем как он – воспитатель в детском доме для детей-инвалидов, причем немолодой, но был лучшим в своем деле и самым любимым у детей, за свою доброту и за терпение», а он мне тогда такой «Точно, это все про меня», ну и я ему, конечно «Вот ты и попался, не мертвый, но живой!», а он не так-то прост, тему переводит «Ты скажи мне лучше, когда вернуться в Дом собираешься?», ну и я тоже попалась, глазами хлопаю, лопочу «Дак я… Нет, ну если надо… ну я хоть завтра, Лось! Лось, ну ты же, получается, не умер? Тебя тогда не убили? Можно - можно я всем об этом расскажу?...», а в ответ ни слова, больше мне никто ничего не говорит, но я слышу звонкие детские голоса в кроне старого дуба, перекрикивающие воробьиное щебетание, я слышу поскрипывание входной двери, которую то открывают, то закрывают, я слышу, как на втором этаже наяривают аккорды на гитаре и из окна вальяжно вываливается песня, посвященная, кажется, мне «Здрааавствуй, ночь-Людмила, где тебя носило, где беда бродила??» - вот тебе и весь сказ, ведь то, что не дало Лосю умереть, мне – не даст не вернуться, и прождет оно этого возвращения сколько угодно, такие дела…
вторник, 08 ноября 2022
Can I speak frankly?
Хорошо, что накануне мне стукнуло в голову проверить по календарю, а когда ж там комиссионный-то осмотр сантехники. Оказалось – не тогда, когда я думала, а раньше. Чуть было не получилось «Приходи на осмотр вчера», как по Маршаку. На то, что придет сразу сантехник и, поковырявшись пару минут, устранит неполадку, я тоже понадеялась зря; вместо него пришли какие-то ПИКовские мальчики-менеджеры, потоптались в унитазной, с умным видом покрутили головами, сунули на подпись акт о том, что случай гарантийный, пообещали помощи от сантехника в течение сорока пяти дней и ушли.
То есть, ради встречи с этими вот милыми мальчиками я час тащилась в Люберцы, потом час обратно в офис, итого мне предстоит задержаться на работе еще на два часа, и все – ради них, не ради замены заедающей сливной арматуры. Очаррровательно.
Пункт «Ничего не покупай в течение 24х часов» из челленджа Осознанности мне дался не в пример труднее, чем пункт «Оффлайн-день». Потому что ни в какой другой день мне не хотелось так сильно шоколадки/ириски/вафельки и т.д., ей-богу. Не знаю, как я протянула без этих мелочей на пожевать. Но справилась. Следующим заданием было «Почисть свой френдлист в соцсетях». Тут пришлось выбрать какую-то чисто ритуальную жертву, чтобы не сливать челлендж, и выбор пал на того пятиминутного знакомца-бальзака. Характерами не сошлись, знала его недолго – удалила без сожаления. От задания отделалась малой кровью, ткскзть. Потому что перетряхивать френдлист в том же Вкантакте – ну, это как ремонт затевать; от старой «мебели» посыпались бы неудобные вопросы про причины выпиливания, новую же подходящую «мебель» поди еще подбери и найди… А без мебели совсем комната (как и страница в соцсети) выглядит пусто и необжито. Приравнивать же чьи-то электронные аккаунты из какого-то списка к настоящим друзьям – помилуйте, ну мне не десять лет.
Юлькя написала, что они с мужем и увязавшимся за ними друганом благополучно приземлились в Дели, оттуда уже доехали до Гоа и там заселились в отель на пару первых дней. В принципе, это все, что мне нужно было знать. Юльки не будет в Москве до весны. Есть возможность сэкономить на ее новогоднем и именинном подарках (конечно же, нет) Поживет с полгодика в другой стране, получит такой интересный опыт, надеюсь, не успеет там влипнуть без мужа ни в какие приключения (Юлькя так-то даже по-английски ни гу-гу). Иногда я спрашиваю себя, завидую ли я Юльке, ставшей мужней женой такого, как Сашка, рядом с которым она может позволить себе не работать в месте нуднее и ответственнее геймерского канала на Ютубчике или арт-студии «для души» - или может позволить себе не знать английского в иноязычной стране, потому что умница-муж там уже утряс и ухватил все, что было нужно… Тщательно так прощупываю свою душу в поисках зависти какого-нибудь цвета – черного ли, белого, серого… И не нахожу. Это радует. Значит, ритуал по Избавлению, проведенный на мосту в Самайновский вечер года три назад – подействовал. И действует до сих пор. Потому что отрицательным качеством, записанным на рыжую бумажку, которое я желала бы вытряхнуть из своего и без него непростого характера и сжечь над черной свечой, была «Зависть». С тех пор – в самом деле, как отрезало. Бывает, я чувствую тоску и одиночество, глядя на чужие дружные и веселые компании, меня тянет в такое же сумбурное человеческое тепло, бывает, я задаюсь задумчивыми вопросами, а доведется ли мне беззаботно поездить по свету так, как это делают другие, повезет ли мне достичь тех же высот, на которых уже нежатся в лавровых венках мои кумиры… Обо всем этом я иногда задумываюсь. Но завидовать – не завидую. Словно б разучилась это делать.
На носу прищепкой болтается легкая простудка. Пока пытаюсь отпоиться от нее порошочками, в которых растолчен парацетамол и несколько других бесполезных веществ с привкусом почему-то смородины. О том, чтобы разболеться серьезнее и, валяясь в кровати, заниматься своими любимыми делами, на которые в добром здравии, как правило, нет-нет да и не хватает времени, я даже не мечтаю. Когда болеешь – для меня начинается не жизнь, а вялое существование. До любимых ли там хоббей в таком-то жёваном состоянии…
То есть, ради встречи с этими вот милыми мальчиками я час тащилась в Люберцы, потом час обратно в офис, итого мне предстоит задержаться на работе еще на два часа, и все – ради них, не ради замены заедающей сливной арматуры. Очаррровательно.
Пункт «Ничего не покупай в течение 24х часов» из челленджа Осознанности мне дался не в пример труднее, чем пункт «Оффлайн-день». Потому что ни в какой другой день мне не хотелось так сильно шоколадки/ириски/вафельки и т.д., ей-богу. Не знаю, как я протянула без этих мелочей на пожевать. Но справилась. Следующим заданием было «Почисть свой френдлист в соцсетях». Тут пришлось выбрать какую-то чисто ритуальную жертву, чтобы не сливать челлендж, и выбор пал на того пятиминутного знакомца-бальзака. Характерами не сошлись, знала его недолго – удалила без сожаления. От задания отделалась малой кровью, ткскзть. Потому что перетряхивать френдлист в том же Вкантакте – ну, это как ремонт затевать; от старой «мебели» посыпались бы неудобные вопросы про причины выпиливания, новую же подходящую «мебель» поди еще подбери и найди… А без мебели совсем комната (как и страница в соцсети) выглядит пусто и необжито. Приравнивать же чьи-то электронные аккаунты из какого-то списка к настоящим друзьям – помилуйте, ну мне не десять лет.
Юлькя написала, что они с мужем и увязавшимся за ними друганом благополучно приземлились в Дели, оттуда уже доехали до Гоа и там заселились в отель на пару первых дней. В принципе, это все, что мне нужно было знать. Юльки не будет в Москве до весны. Есть возможность сэкономить на ее новогоднем и именинном подарках (конечно же, нет) Поживет с полгодика в другой стране, получит такой интересный опыт, надеюсь, не успеет там влипнуть без мужа ни в какие приключения (Юлькя так-то даже по-английски ни гу-гу). Иногда я спрашиваю себя, завидую ли я Юльке, ставшей мужней женой такого, как Сашка, рядом с которым она может позволить себе не работать в месте нуднее и ответственнее геймерского канала на Ютубчике или арт-студии «для души» - или может позволить себе не знать английского в иноязычной стране, потому что умница-муж там уже утряс и ухватил все, что было нужно… Тщательно так прощупываю свою душу в поисках зависти какого-нибудь цвета – черного ли, белого, серого… И не нахожу. Это радует. Значит, ритуал по Избавлению, проведенный на мосту в Самайновский вечер года три назад – подействовал. И действует до сих пор. Потому что отрицательным качеством, записанным на рыжую бумажку, которое я желала бы вытряхнуть из своего и без него непростого характера и сжечь над черной свечой, была «Зависть». С тех пор – в самом деле, как отрезало. Бывает, я чувствую тоску и одиночество, глядя на чужие дружные и веселые компании, меня тянет в такое же сумбурное человеческое тепло, бывает, я задаюсь задумчивыми вопросами, а доведется ли мне беззаботно поездить по свету так, как это делают другие, повезет ли мне достичь тех же высот, на которых уже нежатся в лавровых венках мои кумиры… Обо всем этом я иногда задумываюсь. Но завидовать – не завидую. Словно б разучилась это делать.
На носу прищепкой болтается легкая простудка. Пока пытаюсь отпоиться от нее порошочками, в которых растолчен парацетамол и несколько других бесполезных веществ с привкусом почему-то смородины. О том, чтобы разболеться серьезнее и, валяясь в кровати, заниматься своими любимыми делами, на которые в добром здравии, как правило, нет-нет да и не хватает времени, я даже не мечтаю. Когда болеешь – для меня начинается не жизнь, а вялое существование. До любимых ли там хоббей в таком-то жёваном состоянии…
понедельник, 07 ноября 2022
Can I speak frankly?
У Стефы сказочно красивое лицо: с белой, как сахарная глазурь, кожей, длинными загнутыми ресницами, серьезными темными глазами, небольшим ртом, который она и в повседневности всегда красит помадами настолько темных тонов, что издалека все они выглядят одинаково черными, и еще такими точеными чертами, с какими редко кто рождается. Не знаю, я похожих на нее чаще встречаю на картинках или фотографиях, чем в толпе. Будь я парнем такой красивой девушки, как Стефа – моя любовь окончилась бы по-шекспировски трагично; разлетелась бы на свинцовые кусочки в череде дуэлей с последующим самоубийством. Будь я девушкой с лицом как у Стефы – зачахла бы у зеркала, поймав свое отражение в нем, как тот Нарцисс из легенды. Стефа же, что даже удивительно, нисколько не нарциссична, ибо знает, «как такое лицо было сделано». Однажды, сжалившись над моими воздыханиями, она неторопливо и последовательно принялась раскрывать эти секреты и мне: что вот этой и вот этой черточки у нее раньше не было, для того, чтобы они появились, пришлось кольнуть в клинике сюда и сюда; что для такой гладкости и нежности кожи пришлось навсегда забыть о съедобном вкусном мусоре вроде чипсов или сухариков; что для такого цвета лица она ложится и встает по часам, а перед сном кладет маску такой-то фирмы и втирает крем такого-то бренда… ну и все тому подобное.
Стефина работа тоже связана с уходовой косметикой, фотографиями и, как она то называет, с «игрой лицом». Изобразить тысячу разных выражений всеми своими правильными чертами и мускулами за несколько секунд, пока щелкает камера. Так что дожидаться от нее фонтана живых эмоций в дружеском общении – все равно что дожидаться их от мраморной статуи. Эту тонкость она тоже пояснила мне в свое время: «Ты, пожалуйста, не принимай на свой счет, если я мало улыбаюсь или сижу с какой-нибудь постной миной. Просто так сложилось, что эмоциональные реакции для меня – целый труд, часто обременительный. И спасибо, что даешь мне отдохнуть от него хотя бы в общении с тобой».
Нет проблем, и претензий тоже нет. Но иногда, когда у меня случайно получается развести Стефу на какие-нибудь эмоции – я просто сижу и созерцаю целый маленький моноспектакль специально для меня одной. Какой разворачивается, например, сейчас. Место действия – «Интроверт-плейс», реквизит – два напитка: латте с соленой карамелью на основе мисо-пасты для меня и травяной чай с елью, прокопченной дымком Пало Санто для Стефы. Заняли круглый столик, для меня оказавшийся чересчур высоким, на уровне груди, а Стефе в самый раз. Рядом висит блестящее зеркало в барочной золотой раме, на бетонной стене, которую обдирали и обшарпывали, надо полагать, со всем старанием и искусностью. Ходи мы по таким местам чаще и заказывай такие хитровыделанные кофя и чаи чаще – давно бы превратились обе в галимых хипстеров. Но пока до этого перевоплощения далеко. Болтаю о том, как некий малознакомый человек принялся забрасывать меня своими любимыми треками чуть ли не с первых минут знакомства, наслаждаюсь отличным латте и не менее шикарной смесью из шока и отвращения, коя медленно овладевает лицом Стефы. Знаю, до чего она чувствительна к музыке и к ароматам, что в ее случае и запахи, и созвучия нот – дело особенно индивидуальное и деликатное. Навязчивое пихание чужой любимой музыки в свои уши Стефа всегда воспринимала как невиданное, крушащее всякие личные границы хамство – не лучше, чем опрыскивание своих волос и ноздрей чужими парфюмами. В какой-то момент мне становится даже немного жалко ее – и все-таки мой рассказ того стоил.
- И вот кто бы мог подумать, что музыка для этого человечка – в действительности, материя сокровенная, ну такая сокровенная, что на него аж ступор напал, когда я предложила поделиться какими-то чувствами, ассоциациями, связанными с той песней…
Стефа запивает свой шок глотком елового травяного чая, смотрит на меня, выразительно выгнув ресницы, после чего роняет резонный вопрос:
- Зачем?
Отпив еще немного, дополняет его:
- Зачем делиться «сокровенным материями» с человеком, которого ты знаешь отсилы пять минут? И что сложного в том, чтобы описать впечатления от любимой песни?
В ответ пожимаю плечами. Для меня так же, как и для нее, непонятно первое и несложно второе.
Музыка в колонках кафе меняется на что-то знакомое. Прислушиваюсь – Тори Амос же! Песня про Короля Оленей, наполненная мотивами Йоля и противостояния Короля Дуба и Короля Падуба.
И с первыми же клавишными аккордами, тяжелыми и низкими, посреди «Интроверт-плейса» вырастают темные холмы, в которых он постепенно теряется. Сами же холмы зарастают деревьями, едва прикрытыми последними листьями. Земля внизу белесая от инея и ползущего тумана. Ноябрьский сумрак задувает на своем пути сухие тусклые пламечки осиновых и березовых свечек, одно за другим. В стороне сквозь заросли деревьев едва поблескивает река, сейчас – похожая на трещину, затянутую стеклом. Дикие тропы уходят вверх все круче, в земле все чаще проступают синеватые и темно-серые валуны. Некто в темном плаще – предположительно женщина – бежит наравне с легконогим оленьим табуном. Она то и дело окликает кого-то, и я вот-вот расслышу, кого же именно – но начинается снегопад, растаскивающий ее оклики на многочисленные эха-снежинки, начинается метель, заглушающая ее голос. Бурая шерсть на молодых оленях седеет, и вот уже бег продолжают скелеты-мертвецы.
Стефа отставляет чашку с курящимся над ней Пало Санто в сторону, глядит на полки с книгами по живописи и каким-то ползучим растением наверху отсутствующе. Интересно, слышит ли она такой же густой снегопад в песне про Короля Оленей, как и я? А табун – выживает ли он для нее, в конце концов?...
Стефина работа тоже связана с уходовой косметикой, фотографиями и, как она то называет, с «игрой лицом». Изобразить тысячу разных выражений всеми своими правильными чертами и мускулами за несколько секунд, пока щелкает камера. Так что дожидаться от нее фонтана живых эмоций в дружеском общении – все равно что дожидаться их от мраморной статуи. Эту тонкость она тоже пояснила мне в свое время: «Ты, пожалуйста, не принимай на свой счет, если я мало улыбаюсь или сижу с какой-нибудь постной миной. Просто так сложилось, что эмоциональные реакции для меня – целый труд, часто обременительный. И спасибо, что даешь мне отдохнуть от него хотя бы в общении с тобой».
Нет проблем, и претензий тоже нет. Но иногда, когда у меня случайно получается развести Стефу на какие-нибудь эмоции – я просто сижу и созерцаю целый маленький моноспектакль специально для меня одной. Какой разворачивается, например, сейчас. Место действия – «Интроверт-плейс», реквизит – два напитка: латте с соленой карамелью на основе мисо-пасты для меня и травяной чай с елью, прокопченной дымком Пало Санто для Стефы. Заняли круглый столик, для меня оказавшийся чересчур высоким, на уровне груди, а Стефе в самый раз. Рядом висит блестящее зеркало в барочной золотой раме, на бетонной стене, которую обдирали и обшарпывали, надо полагать, со всем старанием и искусностью. Ходи мы по таким местам чаще и заказывай такие хитровыделанные кофя и чаи чаще – давно бы превратились обе в галимых хипстеров. Но пока до этого перевоплощения далеко. Болтаю о том, как некий малознакомый человек принялся забрасывать меня своими любимыми треками чуть ли не с первых минут знакомства, наслаждаюсь отличным латте и не менее шикарной смесью из шока и отвращения, коя медленно овладевает лицом Стефы. Знаю, до чего она чувствительна к музыке и к ароматам, что в ее случае и запахи, и созвучия нот – дело особенно индивидуальное и деликатное. Навязчивое пихание чужой любимой музыки в свои уши Стефа всегда воспринимала как невиданное, крушащее всякие личные границы хамство – не лучше, чем опрыскивание своих волос и ноздрей чужими парфюмами. В какой-то момент мне становится даже немного жалко ее – и все-таки мой рассказ того стоил.
- И вот кто бы мог подумать, что музыка для этого человечка – в действительности, материя сокровенная, ну такая сокровенная, что на него аж ступор напал, когда я предложила поделиться какими-то чувствами, ассоциациями, связанными с той песней…
Стефа запивает свой шок глотком елового травяного чая, смотрит на меня, выразительно выгнув ресницы, после чего роняет резонный вопрос:
- Зачем?
Отпив еще немного, дополняет его:
- Зачем делиться «сокровенным материями» с человеком, которого ты знаешь отсилы пять минут? И что сложного в том, чтобы описать впечатления от любимой песни?
В ответ пожимаю плечами. Для меня так же, как и для нее, непонятно первое и несложно второе.
Музыка в колонках кафе меняется на что-то знакомое. Прислушиваюсь – Тори Амос же! Песня про Короля Оленей, наполненная мотивами Йоля и противостояния Короля Дуба и Короля Падуба.
И с первыми же клавишными аккордами, тяжелыми и низкими, посреди «Интроверт-плейса» вырастают темные холмы, в которых он постепенно теряется. Сами же холмы зарастают деревьями, едва прикрытыми последними листьями. Земля внизу белесая от инея и ползущего тумана. Ноябрьский сумрак задувает на своем пути сухие тусклые пламечки осиновых и березовых свечек, одно за другим. В стороне сквозь заросли деревьев едва поблескивает река, сейчас – похожая на трещину, затянутую стеклом. Дикие тропы уходят вверх все круче, в земле все чаще проступают синеватые и темно-серые валуны. Некто в темном плаще – предположительно женщина – бежит наравне с легконогим оленьим табуном. Она то и дело окликает кого-то, и я вот-вот расслышу, кого же именно – но начинается снегопад, растаскивающий ее оклики на многочисленные эха-снежинки, начинается метель, заглушающая ее голос. Бурая шерсть на молодых оленях седеет, и вот уже бег продолжают скелеты-мертвецы.
Стефа отставляет чашку с курящимся над ней Пало Санто в сторону, глядит на полки с книгами по живописи и каким-то ползучим растением наверху отсутствующе. Интересно, слышит ли она такой же густой снегопад в песне про Короля Оленей, как и я? А табун – выживает ли он для нее, в конце концов?...
воскресенье, 06 ноября 2022
Can I speak frankly?
Наткнулась у одной девочки на запись о том, что, мол, есть насущная необходимость иметь два дневника – «публичный» и «тайный». Задумалась о такой необходимости.
Потому что я уже сколько видала таких блогов-дневников, где хозяин в открытую, ничтоже сумняшеся херачил все подряд: нытье, жалобы, сплетни, грязь, откровенно вздорные взгляды и провокационную дичь. Причем делал он это по причине не то своей простоватости (которая, как известно, хуже воровства), не то такой бесшабашной смелости, с которой плевать на все – мол, не перед кем краснеть и не с кем потом разосраться в пух и прах из-за пары-тройки записей. Я таких называю «пьяненькие блогеры»; то, что у трезвого на уме, у «пьяненького блогера» - давно запощено и вывалено на всеобщее обозрение. Что могу сказать – если в таком «пьяном» ведении блога у человека есть свой расчет, то я его уважаю. Бесстыжая откровенность лучше безмозглой откровенности. Если есть цель быстро собрать вокруг себя аудиторию (чтобы потом, скажем, потихоньку толкнуть ей свои книжки, свои курсы, свои психологические сеансы и т.д.) – можно использовать это все, умело меняя маски. Нытика придут пожалеть, со сплетницей придут посплетничать, к спорщику придут поспорить, хулигану придут набить морду, пусть хотя бы злыми словами. Главное в «черном пиаре» - не переборщить с его «чернотой». Ибо репутацию потом от этого мазута фиг ототрешь. Всякие Макаревичи с Бидвашками вон не дадут соврать; да, поклонники по-прежнему любят их песни, но что в России, что в Белоруссии, по-моему, они теперь персоны нон-грата, без фестивалей и концертов. Да и на устроенный каким-то чудом концерт Макаревича в России я бы уже сама не пошла; песни, конечно, не испортились, но какой-то осадочек остался.
Ну а если «пьяный блогер» не притворяется пьяным, а реально без царя в голове – то это плохо, очень плохо.
Так вот, есть «пьяные блогеры», а есть – «блогеры-стриптизеры» (я, например, в прошлом из таких). Это которые к открытым записям закрывают комментарии (или же оставляют возможность комментирования узкому кругу лиц) и устраивают «танцы откровенности» за витриной с красной подсветкой: вот сейчас я сниму с себя этот слой у вас на глазах и еще – вот этот, а теперь я сделаю такое грязное телодвижение, что вы все упадете, кто не сидит, да, смотреть на меня по-прежнему можно, а трогать руками, осуждать вслух и возмущаться – уже нет… По собственному опыту скажу – да: глазеть на «стриптизеров» люди любят не меньше, чем слушать бредни «пьяных». В мой бложик с открытыми записями и закрытыми комментариями Вкантакте таскалось много людей. С какими-то из них я была знакома раньше, каких-то – не знала вообще.
Со временем я отошла от этих странных «грязных танцев за красным стеклом» и вернулась к традиционному ведению блога: то, что в чем уверена, пощу открытым, то, что в чем не уверена – оставляю под замком. Мне кажется это правильным; неслучайно мы задергиваем шторы, когда занимаемся сексом, неслучайно в комнатке-исповедальне священник слышит наш голос, но не видит нашего лица. Если блог о повседневности считать чем-то вроде «дома для души», то мне не хотелось бы жить в доме со стеклянными стенами. Чтобы перед каждым соседом и каждым зевакой с улицы красоваться своими кривыми фразами, матами-перематами и словами-паразитами. Возможно, однажды мои фрирайтинговые посты в блоге будут такими же прекрасными, стройными, изящными и причесанными, как страницы книг Джу Кэмерон или Эльчина Сафарли, прошедшие не одну редактуру, надо полагать.
«Замочек», к слову, справедлив для всех, даже для друзей. К своим друзьям я отношусь бережно и строго, что называется. То есть, берегу их от всяких ненужных знаний и некоторых моих состояний – и в то же время не потакаю их любопытству. В глазах друзей я тоже имею определенную репутацию, которую не могу себе позволить уронить. В плане «замочков» дайри куда удобнее Вкантакта – зато Вкантакт более заточен под визуальное и аудиальное оформление постов… Как бы то ни было, там у меня тоже имеется блог – который приходится держать закрытым ото всех: и друзей, и недругов, и зевак.
Вообще раньше я как-то не задумывалась о том, как же люди бывают любопытны к чужой жизни. Куда больше, чем к своей собственной. Причем необязательно даже быть знаменитостью и прославиться чем-то хорошим – можно, например, крупно оскандалиться. И вот уже под твоим блогом/дневником/фэбэшкой/жэжэшкой/тележкой днюют и ночуют те, кто потом каждый пост растащат по косточкам, обсосут их до мяса и посвистят на них, похихикают над каждым твитом, поблюют над каждой цитатой. Ну и еще я заметила, что в последнее время люди разучились, как говорится, теплую воду держать между полупопиями; а свое мнение – при себе. Из-за чересчур откровенных постов и твитов на острополитические темы столько народу огребло заслуженных неприятностей. Как-то раз мне один наш мальчик-программист доходчиво пояснил, что для них, айтишников, не существует «удаленной» и «уничтоженной» информации. Равно как и никаких потертых или «закрытых под замок» постов. Информация может быть уничтожена наверняка только вместе с ее физическим носителем – например, ударом молотка по жесткому диску. В остальных случаях – в Интернетах какой угодно пост или комментарий могут быть извлечены оттуда, где они хранятся в «удаленном» виде. Извлечены и использованы против того, кто их оставил.
Поэтому думать, прежде чем писать что-то, кому-то, о чем-то – чертовски полезная привычка.
Потому что я уже сколько видала таких блогов-дневников, где хозяин в открытую, ничтоже сумняшеся херачил все подряд: нытье, жалобы, сплетни, грязь, откровенно вздорные взгляды и провокационную дичь. Причем делал он это по причине не то своей простоватости (которая, как известно, хуже воровства), не то такой бесшабашной смелости, с которой плевать на все – мол, не перед кем краснеть и не с кем потом разосраться в пух и прах из-за пары-тройки записей. Я таких называю «пьяненькие блогеры»; то, что у трезвого на уме, у «пьяненького блогера» - давно запощено и вывалено на всеобщее обозрение. Что могу сказать – если в таком «пьяном» ведении блога у человека есть свой расчет, то я его уважаю. Бесстыжая откровенность лучше безмозглой откровенности. Если есть цель быстро собрать вокруг себя аудиторию (чтобы потом, скажем, потихоньку толкнуть ей свои книжки, свои курсы, свои психологические сеансы и т.д.) – можно использовать это все, умело меняя маски. Нытика придут пожалеть, со сплетницей придут посплетничать, к спорщику придут поспорить, хулигану придут набить морду, пусть хотя бы злыми словами. Главное в «черном пиаре» - не переборщить с его «чернотой». Ибо репутацию потом от этого мазута фиг ототрешь. Всякие Макаревичи с Бидвашками вон не дадут соврать; да, поклонники по-прежнему любят их песни, но что в России, что в Белоруссии, по-моему, они теперь персоны нон-грата, без фестивалей и концертов. Да и на устроенный каким-то чудом концерт Макаревича в России я бы уже сама не пошла; песни, конечно, не испортились, но какой-то осадочек остался.
Ну а если «пьяный блогер» не притворяется пьяным, а реально без царя в голове – то это плохо, очень плохо.
Так вот, есть «пьяные блогеры», а есть – «блогеры-стриптизеры» (я, например, в прошлом из таких). Это которые к открытым записям закрывают комментарии (или же оставляют возможность комментирования узкому кругу лиц) и устраивают «танцы откровенности» за витриной с красной подсветкой: вот сейчас я сниму с себя этот слой у вас на глазах и еще – вот этот, а теперь я сделаю такое грязное телодвижение, что вы все упадете, кто не сидит, да, смотреть на меня по-прежнему можно, а трогать руками, осуждать вслух и возмущаться – уже нет… По собственному опыту скажу – да: глазеть на «стриптизеров» люди любят не меньше, чем слушать бредни «пьяных». В мой бложик с открытыми записями и закрытыми комментариями Вкантакте таскалось много людей. С какими-то из них я была знакома раньше, каких-то – не знала вообще.
Со временем я отошла от этих странных «грязных танцев за красным стеклом» и вернулась к традиционному ведению блога: то, что в чем уверена, пощу открытым, то, что в чем не уверена – оставляю под замком. Мне кажется это правильным; неслучайно мы задергиваем шторы, когда занимаемся сексом, неслучайно в комнатке-исповедальне священник слышит наш голос, но не видит нашего лица. Если блог о повседневности считать чем-то вроде «дома для души», то мне не хотелось бы жить в доме со стеклянными стенами. Чтобы перед каждым соседом и каждым зевакой с улицы красоваться своими кривыми фразами, матами-перематами и словами-паразитами. Возможно, однажды мои фрирайтинговые посты в блоге будут такими же прекрасными, стройными, изящными и причесанными, как страницы книг Джу Кэмерон или Эльчина Сафарли, прошедшие не одну редактуру, надо полагать.
«Замочек», к слову, справедлив для всех, даже для друзей. К своим друзьям я отношусь бережно и строго, что называется. То есть, берегу их от всяких ненужных знаний и некоторых моих состояний – и в то же время не потакаю их любопытству. В глазах друзей я тоже имею определенную репутацию, которую не могу себе позволить уронить. В плане «замочков» дайри куда удобнее Вкантакта – зато Вкантакт более заточен под визуальное и аудиальное оформление постов… Как бы то ни было, там у меня тоже имеется блог – который приходится держать закрытым ото всех: и друзей, и недругов, и зевак.
Вообще раньше я как-то не задумывалась о том, как же люди бывают любопытны к чужой жизни. Куда больше, чем к своей собственной. Причем необязательно даже быть знаменитостью и прославиться чем-то хорошим – можно, например, крупно оскандалиться. И вот уже под твоим блогом/дневником/фэбэшкой/жэжэшкой/тележкой днюют и ночуют те, кто потом каждый пост растащат по косточкам, обсосут их до мяса и посвистят на них, похихикают над каждым твитом, поблюют над каждой цитатой. Ну и еще я заметила, что в последнее время люди разучились, как говорится, теплую воду держать между полупопиями; а свое мнение – при себе. Из-за чересчур откровенных постов и твитов на острополитические темы столько народу огребло заслуженных неприятностей. Как-то раз мне один наш мальчик-программист доходчиво пояснил, что для них, айтишников, не существует «удаленной» и «уничтоженной» информации. Равно как и никаких потертых или «закрытых под замок» постов. Информация может быть уничтожена наверняка только вместе с ее физическим носителем – например, ударом молотка по жесткому диску. В остальных случаях – в Интернетах какой угодно пост или комментарий могут быть извлечены оттуда, где они хранятся в «удаленном» виде. Извлечены и использованы против того, кто их оставил.
Поэтому думать, прежде чем писать что-то, кому-то, о чем-то – чертовски полезная привычка.
суббота, 05 ноября 2022
Can I speak frankly?
Всякая удачная неделя должна начинаться не с понедельника, а с воскресенья. Суббота же - лучший день для возни по дому, ношения черных, темно-синих и фиолетовых одежд, неторопливых духовных практик и медитаций, а также подбития итогов прошедшей недели. У меня давно была заведена такая традиция. Это здорово помогает как в планировании на будущее, так и в том, чтобы жить, как говорится, "здесь и сейчас". И самое сложное в этой традиции, конечно, быть честным с самим собой. Но я постараюсь быть - и постараюсь к ней вообще вернуться. Итак, что почем мы имеем на 05.11.2022?
С основными текстами пока неважнецки. К "Трине" так и не вернулась до сих пор, в сторону черновика "Ловушки на дракона" тоже больше лежала, чем совершала какие-то продуктивные телодвижения. Однако, кхм, "полежала" я тоже относительно продуктивно, можно сказать: поняла, с чего будет начинаться кусочек, охватила взглядом его весь, созвала всех действующих лиц, раздала указания, расставила по местам. И вроде текста черновика как такового написано с гулькин как бы нос, но этот подготовительный этап тоже нужно пройти, всегда нужно. Терпеть не могу вот так залипать в окно с бездумным взглядом, пожевывая ручку; даже больше, чем ломать голову над дурацкими вопросами, всплывающими для сюжета. Когда-нибудь однажды я буду писать настолько круто, что смогу перескакивать этот этап, как клетку в классиках, а не вязнуть на нем.
Зато вот блоггинг пошел хорошо, ровно, регулярно - тфу-тфу, чтоб не сглазить. Буду считать его эдаким разбегом перед взлетом, чтобы в полноценных текстах потом уже по-настоящему расправить журавлиные крылья.
К переводам вернулась легко и с радостью, как будто от них и не уходила. Осилила промежуточную сценку "Солнышка" у окна и небольшую сцену с Маком, Волком и метлой. Начала большой кусок с Табакеном и Лордом. Если так хорошо и дальше пойдет - за месяц уж точно переведу всю третью главу, как и планировала. Из полезных выражений ухватила для себя "I'm not implying anything" ("Ни на что не намекаю..."). Не знаю, правда, каким образом оно отложится в моем активном запасе, когда весь запас - пассивно-письменный.
Честно пыталась выкроить полминутки для создания рунескриптов защиты - не вышло. Почему - ниже поясню. Ну хоть начала читать про хрустальные шары и работу с ними. Честное слово, в этом случае даже такая малость лучше любого ничего.
"Этернов" (вроде второй том) тоже прочитала прилично. Дико визжала с таких котиков, как Альдо Ракан и Дик, Принцесса свидетель моим визгам: "Альдо несет вовсю, неостановимо - мы, грит, ни много ни мало потомки богов, и Дик стоит такой ушки развесил, аааа! Все же Альдо такой пупс и такой потрясающий идиот, что мне даже хочется, чтобы у него все было хорошо, жизнь милует таких дураков". Пускай далеко не все темы я с Принцессой хочу и готова обсуждать и не по всем вопросам получу ее понимание, но то, что ей можно поорать в личку об "Этернах", например, которые она ТОЖЕ читала - бесценно, ящетаю.
Вообще Камша - тот уникальный автор отечественного фэнтези, которым я до сих пор восхищаюсь. Из Громыки выросла (к тому же, не совсем-то оно, беларусское, и "отечественное" для меня), из Пехова тоже, у Семеновой искусно проработанный, достоверно воссозданный в деталях мир, стилизованный под "древнюю Русь", прекрасный язык, замечательные описания - ... и совершенно прямые, как палки, простецкие "боевичочные" сюжеты. Все как один. Так что остается пока уповать только на Камшу.
К слову, с того момента как я дочитала очередной том "Этернов" - меня уже не так бесит самовлюбленный раскрасавец и умница Рокэ. Макнутым в грязную лужу лицом мне тоже перестало хотеться его видеть. Может, на устаканившееся отношение к нему повлияла текущая политическая ситуация в нашей - невыдуманной - стране. И я пришла к выводу в целом, что быть хитрым, умелым, жестоким, ловким и сильным самцом в мире, в общем-то, таких же хитрых, сильных и жестоких самцов и даже самок - не возбраняется. А вот стоять и жевать сопли перед лицом опасности или переться со своим благородством и честностью в каждый расставленный капкан - возбраняется очень даже.
По игромастерингу тоже, увы, не успела сделать ничего из запланированного.
Помимо прочего, вписалась в новый для себя челлендж - Тридцатидневный челлендж осознанности. Пробежалась по заданиям - задания относительно легкие, никаких сверхусилий не потребуют, а смыслом общее бытие дополнят. Осознанность - это, как говорится, всегда хорошая идея.
Купила аптечку и начала заполнять ее всеми необходимыми штуками и лекарствами по списку. В этом плане я человек чутка суеверный; опасаюсь нехорошей приметы, что покупка того же аспирина притянет простуду, о которой я уже долго слышать ничего не слышала, покупка пластырей - ожоги и порезы, и т.д. Но, надеюсь, обойдется. И все это добро мирно будет лежать в аптечке годами, "на случай если". Посовещались с мамой и порешили, что никакой аспирин и прочие кругляши не имеют срока годности, как бы того ни хотелось жадным до денег фармацевтам. Потому что в химозе нечему портиться и просрачиваться.
В "тревожный чемоданчик" закинула новехонький мультитул. Потому что сказали, что нада. Он рабочий, недавно купленный, и я понятия не имею, где могут пригодиться все эти инструменты и насадки. И что-то надеюсь, что и не доведется выяснять. Но - надеяться на такое лучше все же с полностью собранным "тревожным чемоданчиком".
Вот отчего мне, спрашивается, не хватило времени на все запланированное в течение недели, хотя должно было хватить? Посидела, поразмыслила над этим - выявила для себя пару утечек времени. Но если одну из них - поручения по работе - я не могу контролировать, поскольку как бы ради них меня и держат в компании и даже платят какие-то деньги, то другие утечки мне под силу ликвидировать. Увы и ах, снова растрачивала драгоценные минуты и дорогие слова с эмоциями на то и на тех, кто всего этого не стоил. Ну да на ошибках учатся - весь свой земной век. Заметила я сей прокол, в конце концов, сравнительно резво - в другой раз тупила бы дольше.
Несмотря на то, что неделя на исходе, а похвастать из достижений мне пока особо нечем (договорились быть честными с собой) - я чувствую, как постепенно возвращаюсь к своему размеренному темпу жизни, своим любимым занятиям. Снова ловлю свою суть. И мне это все растекается бальзамом по душе. После нескольких месяцев тоски, остервенелой злобы, страха и неуверенности перед будущим, отмотанных километров новостной ленты, чтобы эту зияющую дыру в сознании как-то ею заткнуть, перетянуть жгутом, обмотать, чтобы оттуда не вываливался фарш последних нервов, вернуться наконец к прежней жизни, привычным занятиям, заботе о себе - то, что доктор прописал. К которому я, между тем, даже не думала обращаться.





Вообще Камша - тот уникальный автор отечественного фэнтези, которым я до сих пор восхищаюсь. Из Громыки выросла (к тому же, не совсем-то оно, беларусское, и "отечественное" для меня), из Пехова тоже, у Семеновой искусно проработанный, достоверно воссозданный в деталях мир, стилизованный под "древнюю Русь", прекрасный язык, замечательные описания - ... и совершенно прямые, как палки, простецкие "боевичочные" сюжеты. Все как один. Так что остается пока уповать только на Камшу.
К слову, с того момента как я дочитала очередной том "Этернов" - меня уже не так бесит самовлюбленный раскрасавец и умница Рокэ. Макнутым в грязную лужу лицом мне тоже перестало хотеться его видеть. Может, на устаканившееся отношение к нему повлияла текущая политическая ситуация в нашей - невыдуманной - стране. И я пришла к выводу в целом, что быть хитрым, умелым, жестоким, ловким и сильным самцом в мире, в общем-то, таких же хитрых, сильных и жестоких самцов и даже самок - не возбраняется. А вот стоять и жевать сопли перед лицом опасности или переться со своим благородством и честностью в каждый расставленный капкан - возбраняется очень даже.






пятница, 04 ноября 2022
22:15
Доступ к записи ограничен
Can I speak frankly?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 03 ноября 2022
Can I speak frankly?
Отправиться шляться по городу прямо посреди рабочей недели – это святое. Это – бесценное.
Меркурий-покровитель – невысокий худенький юноша с вытисненными крылышками на боках кожаных ботинок, с золотистым значком таких же крылышек на вороте серого пальто – снисходительно усмехается, глядя на людей, по привычке спешащих домой, не на прогулку. А мне – подмигивает: симпатичный, мол, шарфик. Спасибо, я знаю; в честь тебя и твоего дня и повязывала. Серый, как твое пальто – не совсем мой цвет, зато клеверно-зеленый – он и мой, и твой.
С наступлением вечера Темный Архитектор принимается отстраивать весь город заново. Он удлиняет серебристые иглы шпилей на башнях, и закручивает серпантином лесенки вокруг них, и обворачивает кружевными фризовыми лентами карнизы старинных особняков, и вплетает в узоры чугунных оград и балконных решеток пару-тройку новых, и взбивает электрический свет с ноябрьской теменью в сплошную воздушную массу, чтобы вылепить из нее на фасады венки и пышные цветочные букеты, листья дуба и плюща, гербы, строгие лица кариатидам, мышцы атлантам, крылья ангелам – и все это такое хрупкое, невесомое, блистающее призрачной белизной…
Вечерняя Москва – однозначно, город не из гипса и камня, но город из света и теней.
Пробегаю по Спиридоновке мимо особняка Саввы Морозова (ты смотри-ка, даже на прогулках сохраняю этот легкий бегущий шаг). У белых стен торчат остроконечные елки, похожие на черные, полностью прогоревшие оплывшие бугристые свечки. Интересно, проводятся ли там балы, как раньше? В самом деле, если в таких местах – особняк Саввы Морозова на Спиридоновке или Екатерининский дворец в Царицыно – устраивают музеи, то почему нельзя и балы тоже?
Пока голова заполняется грезами о венских вальсах и платьях с пышными подолами и шнурованными корсетами – ноги несут со Спиридоновки на Патриаршие пруды. По пути заворачивают зачем-то в незапертые воротца Малого Козихинского – а там… Не имею понятия, сколько я простояла там просто так, в малюсеньком дворике, задрав голову. В самом настоящем дворике-колодце. Знаете, что, это ведь вам не обыкновенная занюханная подворотня какая-нибудь – ни много ни мало портал в Петербург. Перенесет вас туда быстрее Сапсана или Ласточки. Не верите мне – проверьте сами. Провалишься вверх тормашками в такой двор-колодец где-нибудь на Большой Садовой или в Малом Козихинском – вынырнешь где-нибудь на Васильевском. Вы так и знайте.
А на Патриарших блестит и разноцветно морщится вода в прудах и хрустит гравий под ногами. Строгие таблички упреждают: «Не ходите по газонам», «Не разбрасывайте мусор», «Не выгуливайте собак». Но забыли, конечно, самое главное: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не заговаривайте с незнакомцами на Патриарших!». Вернее, такая табличка тоже там была, я знаю – и похищалась со своего места она регулярно и безвозвратно. Видимо, следить за ней надоело. И с тех пор кто знает, сколько таких вот непутевых бедолаг, не читавших ни Булгакова, ни таблички, пропало с Патриарших прудов только потому, что они имели несчастье отвечать на вопросы немолодого иностранца в перчатках и с тростью, украшенной набалдашником в виде пуделиной головы…
С тех пор как маэстро Воланд в последний раз посещал Москву, прошло немало времени и мистика Патриарших несколько рассеялась; да и всякие флакончики и тюбики помад с памятного «вечера темной магии» понемногу перекочевали на витрины магазинчиков и бутиков, обступающих пруды… Тем не менее, некоторые странности здесь случаются и по сей день; например, можно так неловко моргнуть, что с тобой на секунду моргнет вся улица близ Патриарших…
А вот в конце их обеих аллей, на мой субъективный взгляд, уместнее бы смотрелся памятник тому же Булгакову, чем Крылову (хоть и ничего не имею против ни его Проказницы Мартышки, ни его Косолапого Мишки – просто… ну… Патриаршие жи). А еще лучше – самому Воланду. Эх, кто кому из них еще создатель, спрашивается… Знаю, что где-то на Земляном Валу целуются Мастер и Маргарита в автомобиле. Знаю, что на Большой Садовой Фагот заигрывающе отставляет локоток, приглашая за него уцепиться, а Бегемот с примусом под мышкой зевает рядышком. Но не знаю ни одного места на земле, где существовал бы такой памятник Воланду.
Ноябрьский вечер отнюдь не теплый. Руки в тонких кожаных перчатках начинают крепко мерзнуть с кончиков пальцев, скоро замерзнут и ноги в кедах, тоже рассчитанных не совсем на ноябрьские прогулки. А мне по-прежнему не хочется нигде останавливаться и греться. Хочется на бегу любоваться крылечками парфюмерных и цветочных лавок, украшенных гроздьями калины и кленовыми листьями, словно бы облитыми карамелью. Хочется подглядывать в низенькие окна цокольных этажей, за работой парикмахерш, маникюрш, официанток и барист. Хочется ребячиться - потрезвонить кнопкой у входной двери, зовущей из квартиры некую «девушку волшебника» или «Шуру и Лёву из Би-2», после чего, конечно, тут же убежать. Хочется и дальше рассекать по улицам и переулочкам, подмерзая, но кружась в блистающей, светской красоте города, которую он, как известно, никогда не надевает на себя днем.
Меркурий-покровитель – невысокий худенький юноша с вытисненными крылышками на боках кожаных ботинок, с золотистым значком таких же крылышек на вороте серого пальто – снисходительно усмехается, глядя на людей, по привычке спешащих домой, не на прогулку. А мне – подмигивает: симпатичный, мол, шарфик. Спасибо, я знаю; в честь тебя и твоего дня и повязывала. Серый, как твое пальто – не совсем мой цвет, зато клеверно-зеленый – он и мой, и твой.
С наступлением вечера Темный Архитектор принимается отстраивать весь город заново. Он удлиняет серебристые иглы шпилей на башнях, и закручивает серпантином лесенки вокруг них, и обворачивает кружевными фризовыми лентами карнизы старинных особняков, и вплетает в узоры чугунных оград и балконных решеток пару-тройку новых, и взбивает электрический свет с ноябрьской теменью в сплошную воздушную массу, чтобы вылепить из нее на фасады венки и пышные цветочные букеты, листья дуба и плюща, гербы, строгие лица кариатидам, мышцы атлантам, крылья ангелам – и все это такое хрупкое, невесомое, блистающее призрачной белизной…
Вечерняя Москва – однозначно, город не из гипса и камня, но город из света и теней.
Пробегаю по Спиридоновке мимо особняка Саввы Морозова (ты смотри-ка, даже на прогулках сохраняю этот легкий бегущий шаг). У белых стен торчат остроконечные елки, похожие на черные, полностью прогоревшие оплывшие бугристые свечки. Интересно, проводятся ли там балы, как раньше? В самом деле, если в таких местах – особняк Саввы Морозова на Спиридоновке или Екатерининский дворец в Царицыно – устраивают музеи, то почему нельзя и балы тоже?
Пока голова заполняется грезами о венских вальсах и платьях с пышными подолами и шнурованными корсетами – ноги несут со Спиридоновки на Патриаршие пруды. По пути заворачивают зачем-то в незапертые воротца Малого Козихинского – а там… Не имею понятия, сколько я простояла там просто так, в малюсеньком дворике, задрав голову. В самом настоящем дворике-колодце. Знаете, что, это ведь вам не обыкновенная занюханная подворотня какая-нибудь – ни много ни мало портал в Петербург. Перенесет вас туда быстрее Сапсана или Ласточки. Не верите мне – проверьте сами. Провалишься вверх тормашками в такой двор-колодец где-нибудь на Большой Садовой или в Малом Козихинском – вынырнешь где-нибудь на Васильевском. Вы так и знайте.
А на Патриарших блестит и разноцветно морщится вода в прудах и хрустит гравий под ногами. Строгие таблички упреждают: «Не ходите по газонам», «Не разбрасывайте мусор», «Не выгуливайте собак». Но забыли, конечно, самое главное: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не заговаривайте с незнакомцами на Патриарших!». Вернее, такая табличка тоже там была, я знаю – и похищалась со своего места она регулярно и безвозвратно. Видимо, следить за ней надоело. И с тех пор кто знает, сколько таких вот непутевых бедолаг, не читавших ни Булгакова, ни таблички, пропало с Патриарших прудов только потому, что они имели несчастье отвечать на вопросы немолодого иностранца в перчатках и с тростью, украшенной набалдашником в виде пуделиной головы…
С тех пор как маэстро Воланд в последний раз посещал Москву, прошло немало времени и мистика Патриарших несколько рассеялась; да и всякие флакончики и тюбики помад с памятного «вечера темной магии» понемногу перекочевали на витрины магазинчиков и бутиков, обступающих пруды… Тем не менее, некоторые странности здесь случаются и по сей день; например, можно так неловко моргнуть, что с тобой на секунду моргнет вся улица близ Патриарших…
А вот в конце их обеих аллей, на мой субъективный взгляд, уместнее бы смотрелся памятник тому же Булгакову, чем Крылову (хоть и ничего не имею против ни его Проказницы Мартышки, ни его Косолапого Мишки – просто… ну… Патриаршие жи). А еще лучше – самому Воланду. Эх, кто кому из них еще создатель, спрашивается… Знаю, что где-то на Земляном Валу целуются Мастер и Маргарита в автомобиле. Знаю, что на Большой Садовой Фагот заигрывающе отставляет локоток, приглашая за него уцепиться, а Бегемот с примусом под мышкой зевает рядышком. Но не знаю ни одного места на земле, где существовал бы такой памятник Воланду.
Ноябрьский вечер отнюдь не теплый. Руки в тонких кожаных перчатках начинают крепко мерзнуть с кончиков пальцев, скоро замерзнут и ноги в кедах, тоже рассчитанных не совсем на ноябрьские прогулки. А мне по-прежнему не хочется нигде останавливаться и греться. Хочется на бегу любоваться крылечками парфюмерных и цветочных лавок, украшенных гроздьями калины и кленовыми листьями, словно бы облитыми карамелью. Хочется подглядывать в низенькие окна цокольных этажей, за работой парикмахерш, маникюрш, официанток и барист. Хочется ребячиться - потрезвонить кнопкой у входной двери, зовущей из квартиры некую «девушку волшебника» или «Шуру и Лёву из Би-2», после чего, конечно, тут же убежать. Хочется и дальше рассекать по улицам и переулочкам, подмерзая, но кружась в блистающей, светской красоте города, которую он, как известно, никогда не надевает на себя днем.
среда, 02 ноября 2022
Can I speak frankly?
Когда у ведьмы есть все необходимое для работы – начинает хотеться что-то «для красоты». Рано или поздно, неизбежно начинает.
Все посмеивалась над ведьмочками, собирающими из колод Таро коллекции на целые стеллажи (ответьте на милость – зачем?? Когда для раскладов достаточно всего одной) – пока не обнаружила и у себя ровно на одну колоду больше, чем требуется. Глазом моргнуть не успела, как у «Долины миражей» появилась соседка – «Черно-белая магия». Зачем? Затем, что захотелось. Почему захотелось? Потому что любопытно было самолично по картам Таро пройти написанную Джиной Пейс историю современной молодой викканки, с которой я, судя по всему, себя и отождествляю. Иначе зачем бы мне эта история. Уже успела немного приноровиться к новой колоде и поработать с ней. Хотя в первый раз на вопрос «Будете ли вы в общении со мной хитрить, лукавить и недоговаривать?» карты радостно и вредно ответили «Да! Да! Будем! Именно это все мы и собираемся делать, в произвольной последовательности!» - но далее в раскладах для Принцессы они давали на удивление понятные и ясные прогнозы. Я даже удивилась такой ясности. Без хождения вокруг да около, без расплывчатых истин и ниочемных советов и лозунгов, в духе «Верь-в-себя-и-все-получится» - напротив, с каким-то полным, глубоким погружением именно в ее обозначенную жизненную ситуацию. Ни разу мне не приходилось переспрашивать, что же имелось ими в виду, и тянуть новые карты. Может, они прониклись какой-то своей странной симпатией к Принцессе, с которой никогда не имели дела. А, может, это я, благодаря накопленным знаниям, наконец стала трактовать расклады быстрее и четче.
Можно сказать, с «Черно-белой магией» мы нашли общий язык. В целом, колода пришлась мне по душе – хотя в ней, конечно, и у Иерофанта слишком уж своеобразная трактовка (снова про цапанья церковных пасторов с неоязычниками), и Дьявол прорисован достаточно невнятно, и Башня – недостаточно драматически, и Мир… Помню-помню про совет, данный когда-то одним из коллег-тарологов: «Внимательно смотри на карту Мир. Если ощущаешь, что тебе нравится все, что на ней нарисовано, и приводит в тихий восторг, значит, эта колода – твоя. Она вся была создана для тебя». Так вот: в «тихий восторг» меня приводит Мир из все той же «Долины миражей». Она была самой первой из «неклассических», соответственно, остается самой прекрасной и любимой. С «Черно-белой магией» наше общение продолжается своим чередом. Надеюсь, красавицы-фейри из «Долины миражей» меня не заревнуют.
Кстати о фейри. Оракула в свое время я приобретала сразу два: «Силу земли» невозможной красоты и милейший рисованый фейский оракул. Покупала на подаренные деньги - видимо, с подаренными деньгами расстаться легче, чем с заработанными. Казалось бы, зачем мне к ним третий – «Сигурд» от Светланы Лаврентьевой и компании? Ответ все тот же: потому что «захотелося». Ну, будем честны: меня покорили послания на картах, судя по всему, самой Светланой писанные. И сама общая концепция оракула: Океан, Урал, Тибет, Анды, Медитеррениан, Север… Мне кажется, идея разделить карты на такие ареалы тоже принадлежала ей. Словом, к идеям, фразам, метафорам претензий никаких: в этом Светлана мастерица. Ну а о том, что карты по размеру мелковаты и что темные крапинки «под старину» на тех же светло-голубых фонах Океана смотрятся неряшливо и отнюдь не так стильно, как на фонах Тибета или Анд – я в отзывах уже писала.
Была у меня одна колода Таро – стало две. Было у меня два оракула – стало три. Было у меня два набора рун (между прочим, оба – честно самодельных!), на речной гальке и на ясеневых плашечках - … теперь вот «хочица» еще третий. Аметистовый, в таком же фиолетовом, как и камушки, мешочке. Не столько для работы, сколько «для красоты». Все-таки «девачку» бесполезно изгонять даже из ведьмочки. Просто у одних девочковость – это про реснички и ноготочки, а у других – про свечки и подсвечники. Хах, да, деньги, которые у «нормальной-то» женщины пошли бы на маникюр и педикюр, у меня – скорее, пойдут на обсидиановое зеркало.
Все посмеивалась над ведьмочками, собирающими из колод Таро коллекции на целые стеллажи (ответьте на милость – зачем?? Когда для раскладов достаточно всего одной) – пока не обнаружила и у себя ровно на одну колоду больше, чем требуется. Глазом моргнуть не успела, как у «Долины миражей» появилась соседка – «Черно-белая магия». Зачем? Затем, что захотелось. Почему захотелось? Потому что любопытно было самолично по картам Таро пройти написанную Джиной Пейс историю современной молодой викканки, с которой я, судя по всему, себя и отождествляю. Иначе зачем бы мне эта история. Уже успела немного приноровиться к новой колоде и поработать с ней. Хотя в первый раз на вопрос «Будете ли вы в общении со мной хитрить, лукавить и недоговаривать?» карты радостно и вредно ответили «Да! Да! Будем! Именно это все мы и собираемся делать, в произвольной последовательности!» - но далее в раскладах для Принцессы они давали на удивление понятные и ясные прогнозы. Я даже удивилась такой ясности. Без хождения вокруг да около, без расплывчатых истин и ниочемных советов и лозунгов, в духе «Верь-в-себя-и-все-получится» - напротив, с каким-то полным, глубоким погружением именно в ее обозначенную жизненную ситуацию. Ни разу мне не приходилось переспрашивать, что же имелось ими в виду, и тянуть новые карты. Может, они прониклись какой-то своей странной симпатией к Принцессе, с которой никогда не имели дела. А, может, это я, благодаря накопленным знаниям, наконец стала трактовать расклады быстрее и четче.
Можно сказать, с «Черно-белой магией» мы нашли общий язык. В целом, колода пришлась мне по душе – хотя в ней, конечно, и у Иерофанта слишком уж своеобразная трактовка (снова про цапанья церковных пасторов с неоязычниками), и Дьявол прорисован достаточно невнятно, и Башня – недостаточно драматически, и Мир… Помню-помню про совет, данный когда-то одним из коллег-тарологов: «Внимательно смотри на карту Мир. Если ощущаешь, что тебе нравится все, что на ней нарисовано, и приводит в тихий восторг, значит, эта колода – твоя. Она вся была создана для тебя». Так вот: в «тихий восторг» меня приводит Мир из все той же «Долины миражей». Она была самой первой из «неклассических», соответственно, остается самой прекрасной и любимой. С «Черно-белой магией» наше общение продолжается своим чередом. Надеюсь, красавицы-фейри из «Долины миражей» меня не заревнуют.
Кстати о фейри. Оракула в свое время я приобретала сразу два: «Силу земли» невозможной красоты и милейший рисованый фейский оракул. Покупала на подаренные деньги - видимо, с подаренными деньгами расстаться легче, чем с заработанными. Казалось бы, зачем мне к ним третий – «Сигурд» от Светланы Лаврентьевой и компании? Ответ все тот же: потому что «захотелося». Ну, будем честны: меня покорили послания на картах, судя по всему, самой Светланой писанные. И сама общая концепция оракула: Океан, Урал, Тибет, Анды, Медитеррениан, Север… Мне кажется, идея разделить карты на такие ареалы тоже принадлежала ей. Словом, к идеям, фразам, метафорам претензий никаких: в этом Светлана мастерица. Ну а о том, что карты по размеру мелковаты и что темные крапинки «под старину» на тех же светло-голубых фонах Океана смотрятся неряшливо и отнюдь не так стильно, как на фонах Тибета или Анд – я в отзывах уже писала.
Была у меня одна колода Таро – стало две. Было у меня два оракула – стало три. Было у меня два набора рун (между прочим, оба – честно самодельных!), на речной гальке и на ясеневых плашечках - … теперь вот «хочица» еще третий. Аметистовый, в таком же фиолетовом, как и камушки, мешочке. Не столько для работы, сколько «для красоты». Все-таки «девачку» бесполезно изгонять даже из ведьмочки. Просто у одних девочковость – это про реснички и ноготочки, а у других – про свечки и подсвечники. Хах, да, деньги, которые у «нормальной-то» женщины пошли бы на маникюр и педикюр, у меня – скорее, пойдут на обсидиановое зеркало.
вторник, 01 ноября 2022
Can I speak frankly?
Похоже, мой список "Того, чего я больше никогда!..." стал длиннее еще на пару пунктов.
Итак, ни в жизнь я больше:
- Не взгроможусь на эти ваши чертовы каблуки (нет, ну если бывают каблуки такие же устойчивые и удобные, как подошвы кед - тогда взгроможусь, ок). Настолько от них отвыкла - ноги под конец дня дрожали, как у малахольной козочки, и ступни в ботинках сводило судорогой;
- В рот не возьму ни портер, ни эль, ни прочие пивоподобные напитки - ну гаааадость же! Со вкусом перебродивших ягод я еще как-то мирюсь, а вот со вкусом перебродивших дрожжей - уже нет. Хотя портер, между прочим, хороший был открыт - английский какой-то, сливовый. Плеснула хорошую такую порцию в чашку духам, в качестве ритуального "эля" к ритуальному же "пирогу" - а свою половину портера допить так и не смогла. И не стала себя неволить;
(И крафтовые свечи с травяными скрутками в "Ведьмином щастии" больше покупать не буду - убила ими два подсвечника, кои могли бы долго служить еще верой и правдой, вот).
А до портера был глинтвейн в грузинском ресторанчике, куда более восхитительный; сначала обжег мне гортань до слез (я еще изумилась, как это вино может быть таким крепким, ан нет, оно просто горячее было), но потом, после нескольких остывших глотков мне уже было по душе примерно все вокруг. Если верно помню, я даже отговорила Принцессу, оставшуюся недовольной заветренным тортиком и не с первого раза зажженной за нашим столиком свечой, гадить в отзывах к ресторану. (Чего это она так разошлась - не знаю. Ну заветрился тортик и заветрился. За Верхний Ларс, наверное, решила отомстить). Говорю, чем писать плохой, пусть даже и заслуженный отзыв грузинам - потрать лучше свои слова на хороший отзыв пареньку - хозяину музея мертвых кукол. Он этим отзывам радуется каждому, как ребенок, я-то знаю.
Да. До глинтвейна и ресторанчика был еще музей мертвых кукол. Слишком светским у нас получился нынешний Самайн, слишком на Хэлуин тянущий.
Я ожидала, что в музее, куда мы с Принцессой собрались, будет яблоку негде упасть - ну еще бы: вечер, Хэллоуин, страшненькие куклы! Точно не мы одни такие на всю Москву решили подгадать с посещением тематического музея. Но оказалось, что - нет. Мы были почти уникальны со своим решением. Пока шли туда, Принцесса, что называется, создавала настроение и, попискивая, рассказывала, как накануне ей приснился ее покойный друг-собакен... с глазом, полувыеденным трупными личинками. Ужасный сон, конечно, но вполне себе хэллоуинский. Я поддержала тему меланхолично-пространным рассуждением о том, почему в поваленных, убитых грозой деревьях, к примеру, нет ничего мерзкого и постыдного, а вот в трупе собаки или человека - уже нечто эдакое видно. Да-да, не просто страшащее, не просто отталкивающее - что-то... еще и смущающее. Как при взгляде на обнаженного незнакомца. У нормального человека, чьи шарики в голове пока не совсем закатились за ролики, первым порывом будет укрыть чем-нибудь как мертвую тушку, так и голую. Так, беседуя на подобные милые светские хэллоуинские темы, мы дошли до музея.
Наверное, оно и к лучшему, что для фотографий в маленьких полутемных комнатках у меня и камера была недостаточно мощная, и подруга недостаточно покорная (не могла припрячь Принцессу светить фонариком, стилизованным под керосиновый, возле каждой куклы). Иначе мы бы там еще дольше проторчали. Место - крррайне атмосферное и залипательное в плане мелких деталей: все эти старенькие рассохшиеся шкафчики, визгливые кресла-качалки и драненькие колясочки, все эти ветхие платьица и костюмчики, ветхие пальчики, трещинки, стежочки на одежде и на лицах кукол... Отдельно впечатлили кукольные глаза: у кого-то несчастные, у кого-то безумные, у кого-то и вовсе демонические, с узким кошачьим зрачком... Но у всех без исключения - с выразительнейшим человеческим взглядом. Когда подносила к их лицам фонарик - казалось, они секунду назад смотрели в другую сторону (в темноту) и только что перевели взгляд на твой раздражающий свет. И кровь - ручейки крови у некоторых кукол на свету блестели тоже очень натурально, словно открылась ранка и кровь побежала свежая. Хозяин музея собрал из них шикарную компанию-коллекцию - в ней нашлось место как киношным знаменитостям, вроде Чакки, Аннабель или Билли Мертвая Тишина - так и тем куколкам, о которых до сих пор я не слышала никогда и ничего: вроде "ребенка кукурузы" Мстислава, паршивца Яноша или безликой Ингрид. Эти маленькие герои и героини явились в музей либо из городских легенд-страшилок, либо, например, из шекспировских пьес, как Офелия. О каждой кукле (чьи имена были выложены рядышком деревянными кубиками) в аудиогиде рассказывалась своя история. После прослушивания этих историй некоторых, как Дороти с ножницами, хотелось вздернуть за руку и надавать по жёппи - а других, как сморщенного лилового Артёмку или Фореста с вертикальными трещинами-царапинами на месте глаз, хотелось пожалеть и... пожалеть. Прижать к груди этих маленьких несчастных уродцев у меня бы духу не хватило.
Как уже говорила, хозяин музея собрал замечательную зловещую (по-своему душевную) компанию из мертвых кукол и выстроил для них прекрасный (по-своему уютный) дом: затянутый паутиной, прячущий за ее мотками оторванные головы, с подвесными клетками и останками тел в них, с плачущим в углу ребенком (предположительно как раз не куклой)... Кстати, с всхлипывающим мальцом могли бы провернуть шикарный трюк, в духе внезапно оборачивающейся на зрителей Dashenki из "Knock-Knock": если бы у сего ребенка было такое же лицо, как у Dashenki - рожа, вопли гостей были бы слышны и на Новом Арбате. Пока еще не родился такой игрок, который, играя в "Knock-Knock" впервые, не разорался бы в голос при виде Dashenki.
Кстати, судя по фотографиям с сайта - музей мертвых кукол мог бы с тем же успехом располагаться под открытым небом. И даже еще успешнее. Потрясающие фотосессии в живописных локациях устроили энтузиасты куколкам-страшилкам. Вот я бы в такой музей с удовольствием сходила бы еще раз. Возможно, его создание - всего лишь вопрос времени. А денег - ну, дай их побольше парнишке-коллекционеру. Он молодец.
Итак, ни в жизнь я больше:
- Не взгроможусь на эти ваши чертовы каблуки (нет, ну если бывают каблуки такие же устойчивые и удобные, как подошвы кед - тогда взгроможусь, ок). Настолько от них отвыкла - ноги под конец дня дрожали, как у малахольной козочки, и ступни в ботинках сводило судорогой;
- В рот не возьму ни портер, ни эль, ни прочие пивоподобные напитки - ну гаааадость же! Со вкусом перебродивших ягод я еще как-то мирюсь, а вот со вкусом перебродивших дрожжей - уже нет. Хотя портер, между прочим, хороший был открыт - английский какой-то, сливовый. Плеснула хорошую такую порцию в чашку духам, в качестве ритуального "эля" к ритуальному же "пирогу" - а свою половину портера допить так и не смогла. И не стала себя неволить;
(И крафтовые свечи с травяными скрутками в "Ведьмином щастии" больше покупать не буду - убила ими два подсвечника, кои могли бы долго служить еще верой и правдой, вот).
А до портера был глинтвейн в грузинском ресторанчике, куда более восхитительный; сначала обжег мне гортань до слез (я еще изумилась, как это вино может быть таким крепким, ан нет, оно просто горячее было), но потом, после нескольких остывших глотков мне уже было по душе примерно все вокруг. Если верно помню, я даже отговорила Принцессу, оставшуюся недовольной заветренным тортиком и не с первого раза зажженной за нашим столиком свечой, гадить в отзывах к ресторану. (Чего это она так разошлась - не знаю. Ну заветрился тортик и заветрился. За Верхний Ларс, наверное, решила отомстить). Говорю, чем писать плохой, пусть даже и заслуженный отзыв грузинам - потрать лучше свои слова на хороший отзыв пареньку - хозяину музея мертвых кукол. Он этим отзывам радуется каждому, как ребенок, я-то знаю.
Да. До глинтвейна и ресторанчика был еще музей мертвых кукол. Слишком светским у нас получился нынешний Самайн, слишком на Хэлуин тянущий.
Я ожидала, что в музее, куда мы с Принцессой собрались, будет яблоку негде упасть - ну еще бы: вечер, Хэллоуин, страшненькие куклы! Точно не мы одни такие на всю Москву решили подгадать с посещением тематического музея. Но оказалось, что - нет. Мы были почти уникальны со своим решением. Пока шли туда, Принцесса, что называется, создавала настроение и, попискивая, рассказывала, как накануне ей приснился ее покойный друг-собакен... с глазом, полувыеденным трупными личинками. Ужасный сон, конечно, но вполне себе хэллоуинский. Я поддержала тему меланхолично-пространным рассуждением о том, почему в поваленных, убитых грозой деревьях, к примеру, нет ничего мерзкого и постыдного, а вот в трупе собаки или человека - уже нечто эдакое видно. Да-да, не просто страшащее, не просто отталкивающее - что-то... еще и смущающее. Как при взгляде на обнаженного незнакомца. У нормального человека, чьи шарики в голове пока не совсем закатились за ролики, первым порывом будет укрыть чем-нибудь как мертвую тушку, так и голую. Так, беседуя на подобные милые светские хэллоуинские темы, мы дошли до музея.
Наверное, оно и к лучшему, что для фотографий в маленьких полутемных комнатках у меня и камера была недостаточно мощная, и подруга недостаточно покорная (не могла припрячь Принцессу светить фонариком, стилизованным под керосиновый, возле каждой куклы). Иначе мы бы там еще дольше проторчали. Место - крррайне атмосферное и залипательное в плане мелких деталей: все эти старенькие рассохшиеся шкафчики, визгливые кресла-качалки и драненькие колясочки, все эти ветхие платьица и костюмчики, ветхие пальчики, трещинки, стежочки на одежде и на лицах кукол... Отдельно впечатлили кукольные глаза: у кого-то несчастные, у кого-то безумные, у кого-то и вовсе демонические, с узким кошачьим зрачком... Но у всех без исключения - с выразительнейшим человеческим взглядом. Когда подносила к их лицам фонарик - казалось, они секунду назад смотрели в другую сторону (в темноту) и только что перевели взгляд на твой раздражающий свет. И кровь - ручейки крови у некоторых кукол на свету блестели тоже очень натурально, словно открылась ранка и кровь побежала свежая. Хозяин музея собрал из них шикарную компанию-коллекцию - в ней нашлось место как киношным знаменитостям, вроде Чакки, Аннабель или Билли Мертвая Тишина - так и тем куколкам, о которых до сих пор я не слышала никогда и ничего: вроде "ребенка кукурузы" Мстислава, паршивца Яноша или безликой Ингрид. Эти маленькие герои и героини явились в музей либо из городских легенд-страшилок, либо, например, из шекспировских пьес, как Офелия. О каждой кукле (чьи имена были выложены рядышком деревянными кубиками) в аудиогиде рассказывалась своя история. После прослушивания этих историй некоторых, как Дороти с ножницами, хотелось вздернуть за руку и надавать по жёппи - а других, как сморщенного лилового Артёмку или Фореста с вертикальными трещинами-царапинами на месте глаз, хотелось пожалеть и... пожалеть. Прижать к груди этих маленьких несчастных уродцев у меня бы духу не хватило.
Как уже говорила, хозяин музея собрал замечательную зловещую (по-своему душевную) компанию из мертвых кукол и выстроил для них прекрасный (по-своему уютный) дом: затянутый паутиной, прячущий за ее мотками оторванные головы, с подвесными клетками и останками тел в них, с плачущим в углу ребенком (предположительно как раз не куклой)... Кстати, с всхлипывающим мальцом могли бы провернуть шикарный трюк, в духе внезапно оборачивающейся на зрителей Dashenki из "Knock-Knock": если бы у сего ребенка было такое же лицо, как у Dashenki - рожа, вопли гостей были бы слышны и на Новом Арбате. Пока еще не родился такой игрок, который, играя в "Knock-Knock" впервые, не разорался бы в голос при виде Dashenki.
Кстати, судя по фотографиям с сайта - музей мертвых кукол мог бы с тем же успехом располагаться под открытым небом. И даже еще успешнее. Потрясающие фотосессии в живописных локациях устроили энтузиасты куколкам-страшилкам. Вот я бы в такой музей с удовольствием сходила бы еще раз. Возможно, его создание - всего лишь вопрос времени. А денег - ну, дай их побольше парнишке-коллекционеру. Он молодец.
понедельник, 31 октября 2022
Can I speak frankly?
"... он подарил ей на один из дней рождения симпатичный софтбук с замочком. Мисти, конечно, порадовалась и канареечно-желтой кожаной обложке, и рельефной фигурке темно-голубой птички, закрепленной на ней, и аккуратно разлинованным страницам… Но, пролюбовавшись на софтбук весь вечер, она так и не придумала, что же записывать, тем более в такую красоту. О чем, недолго думая, и спросила у дарителя.
- По-моему, он пригодился бы тебе для личного дневника, - предложил отец, - Чтобы рассказывать ему о своей жизни.
- Ну, пап, я кому угодно могу рассказать о своей жизни! – рассмеялась Мисти, - Ведь у меня столько друзей!
- Так уж и кому угодно? – чуть прищурился отец с хитрецой, - И у тебя совсем нет секретов, которые не хотелось бы никому открывать?
- Ну почему же…, - запнулась Мисти, - Конечно, есть.
Все-таки уже не первый, а одиннадцатый год она жила на свете, чтобы кое-что понимать в таких вещах.
- Вот видишь. Теперь ты можешь хранить их здесь. И запирать ото всех любопытных вот на этот замочек, - отец щелкнул застежкой записной книжки в доказательство своих слов.
- Секреты, значит…, - Мисти отлистала вперед несколько страниц и задумчиво уставилась на их пустую, пока еще ничем не заполненную белизну.
- А мне придется писать сюда что-то каждый день?
- Это уж как ты сама решишь. Хотя многие мои знакомые, у кого был личный дневник, делали именно так.
- Но что если день выдастся скучный? И… мне нечего будет даже записать на память о нем?
Отец раскрыл софтбук на самой первой странице и мягко опустил руку дочери поверх нее.
- Значит, каждый день нужно стараться прожить так, чтобы к вечеру у тебя в голове появилась хотя бы пара строчек в благодарность за него".
- По-моему, он пригодился бы тебе для личного дневника, - предложил отец, - Чтобы рассказывать ему о своей жизни.
- Ну, пап, я кому угодно могу рассказать о своей жизни! – рассмеялась Мисти, - Ведь у меня столько друзей!
- Так уж и кому угодно? – чуть прищурился отец с хитрецой, - И у тебя совсем нет секретов, которые не хотелось бы никому открывать?
- Ну почему же…, - запнулась Мисти, - Конечно, есть.
Все-таки уже не первый, а одиннадцатый год она жила на свете, чтобы кое-что понимать в таких вещах.
- Вот видишь. Теперь ты можешь хранить их здесь. И запирать ото всех любопытных вот на этот замочек, - отец щелкнул застежкой записной книжки в доказательство своих слов.
- Секреты, значит…, - Мисти отлистала вперед несколько страниц и задумчиво уставилась на их пустую, пока еще ничем не заполненную белизну.
- А мне придется писать сюда что-то каждый день?
- Это уж как ты сама решишь. Хотя многие мои знакомые, у кого был личный дневник, делали именно так.
- Но что если день выдастся скучный? И… мне нечего будет даже записать на память о нем?
Отец раскрыл софтбук на самой первой странице и мягко опустил руку дочери поверх нее.
- Значит, каждый день нужно стараться прожить так, чтобы к вечеру у тебя в голове появилась хотя бы пара строчек в благодарность за него".