Правда, умей я писать стихи - оно все было бы в рифму

Девочка играет в мяч у стены, белённой известкой и желтённой ярким солнечным светом. Бросает его в нее, ловко и быстро хлопает ладошками у себя за спиной, прежде чем мячик со звонким "Пум!" отскочит к ней обратно. Так и обменивается со стеной короткими смешными звуками - "пум - хлоп - пум - хлоп!" - пока на очередном броске ее игрушка вдруг не вплющивается в эту самую стену, не становится из красно-белой - серой. И плоской. Темно-серая плоская девочка на стене прекращает егозить по ее поверхности, как до этого вертелась другая девочка под солнцем, у стены, и хищно замирает. Не удерживается; на темно-сером непроницаемом личике, где никогда не появляются веснушки, хоть все лето на солнце пекись, и никогда не блестят глаза - перевернутым полумесяцем прорезывается светлая ехидная трещинка. Девочка у стены не отвечает на ее торжествующую улыбку, ей не до смеха. Прислоняется плечом, обводит пальцем серый кружок над темно-серой рукой. Мячик теперь где-то там. Но нужно ждать, пока выкатится к ней сам. Просить девочку-тень отдать его назад - нельзя.

***

Девочка спешит домой по сумеркам под звуки знакомой музыки. Ныряет в подземный переход, бетонный свод укрывает ее от безостановочного сплошного автопотока, мчащегося по поверхности. Музыка не глохнет под землей, поскольку в наушниках играет загруженный плейлист, не радио - но в песню вдруг вклиниваются совершенно посторонние, перебивающие певицу "Эй! Эй-эй-эй". Так они и перекликаются между собой весь припев:

"Такой тихий голос...
Эй, эй! Ты же меня слышишь?
Он тише любых голосов,
Не притворяйся, знаю, что слышишь
Чем тики и таки часов,
Слушай, давай уже нормально общаться, правда
Шаги и скрип тормозов...".

Мальчишеский голос знаком девочке так же, как и вокал певицы. Поднимаясь по ступенькам к выходу, она вынимает наушники, выключает плеер, убирает его в сумку. Песня послушно умолкает. А тот, второй голос - так просто не выключишь и никуда не уберешь. Он тормошит ее в хлебном отделе супермаркета: "Ну невозможно так больше, каждый раз дожидаться, пока ты доберешься до своих блокнотов, ручек, тетрадок, неудобно же, не по-человечески"; предлагает в подворотне: "Давай я найду тебя в соцсетях, как мне тебя найти?"; грозится в подъезде у лифта: "А если я буду молчать, когда ты усядешься записывать - вот что ты тогда будешь делать?". Угрозы его не особо ее пугают; она прекрасно знает, что сколько бы он на нее ни дулся - рано или поздно снова разговорится, сам первый соскучится, сам не выдержит своей игры в молчанку. Уж сколько раз такое было... Отвечать ему можно и не ему одному - но только на страницах тетрадей и блокнотов, о которых он так пренебрежительно-насмешливо говорил. Больше никак. Сколь бы сильно ее ни упрашивали.

"Найдет в соцсетях", значит? М-да. Вот это был бы фокус, конечно...

***

Кто-нибудь когда-нибудь видел шахматную доску, на которой уместился бы весь латинский алфавит? Девочка держит дома такую несуразную. Пешки топчутся по ее полю, как кони, кони скачут, как ладьи - любые ходы позволены ее сопернику. И никакие правила не писаны. Пока он забавляется своей странной игрой - девочка внимательно следит за движением его фигур. Потому что фигуры цепляют буквы - а буквы складываются в слова. Очень важные слова.

Черный ферзь встает на клетку L13 - туда, где в обычной игре с обычным человеком на обычном шахматном поле он ни за что бы не оказался. Девочка не возражает - только молча помечает в блокноте:

5E
3Q
8U
7A
13L

Шах ее королю.

В шахматы девочка играет хуже некуда. Но над своим противником, с которым садится играть за эту доску Уиджи, в эту хаотичную пляску ферзей со слонами по всему полю, она еще не одержала ни одной победы. Потому что знает: выигрывать у этого соперника нельзя.

Как и отвечать голосом тому мальчишке, которого слышишь, но не видишь.

Как и просить девочку-тень вернуть ей мяч со стены.

Тени, призраки, гости с Той Стороны - с такими, как она, им всегда легче и быстрее найти общий язык. Они любознательны и разговорчивы. Но в общении с ними существует свой этикет, свои правила - простые, но более строгие, чем переход на зеленый свет, а не на красный, чем ход конем буквой "Г". И как только будет нарушено хоть одно из них - она уже не будет себе принадлежать.