Запись пятнадцатая

Случалось мне пережить переезд из одного дома в другой. Это был приятнейший из возможных (на тот момент) для меня переездов - со съемной квартиры в свою собственную распрекрасную принцессину башню на двадцать пятом этаже, с клубнично-розовыми стенами на кухне и местом для викканского алтаря. Конечно, сбылась одна из мечт всей жизни - но запомнилось и то, как же я с ним заебалась Как по всем комнатам старого жилья собирала свое "все-все-нажитое-непосильным-трудом" в отдельные сумки: ванная, кухня, спальня; как перебирала гардероб, отделяя одежду, которую продолжу носить, от шмоток, которые оставлю кому-нибудь; как искала дополнительные сумки под вещи, которым сумок не хватило; и как сидя над заполненными чемоданами, недоумевала: и как такая маленькая, скромная, неприхотливая в быту девочка умудрилась ТАК обрасти вещами за каких-то три года??

И если вы думаете, что с переносом блога другая история, менее геморройная и драматичная - то зря вы так думаете Уже который вечер сижу, перебираю посты - что оставить на память, что выкинуть из головы в том числе - рассовываю их по Вкантактам да по Телегам, к каждому леплю свой ярлычок-тэг, чтобы потом самой же сильно с поиском не заморачиваться; полжизни своей (длиной менее чем в полгода, ага ) успела пересмотреть в этих диафильмах, а переезд все равно не закончила.

Дело чертовски муторное, но господи боже ж мой, до чего занятное Может, потому оно и продвигается не так быстро, что со всеми этими перечитываниями и пересматриваниями неизбежно вязнешь в ностальгии Как все равно с фотоальбомом на руках сидишь (нет, с фотокарточками история похожая, но... другая ): вот тут мы на клетчатом одеялке в Коломенском пикниковали; вот тут сидели вечером на подоконнике, тянули через соломинку ванильную колу со льдом из банки и жалели единственно о том, что она без единой капли виски; вот тут пускали мыльные пузыри с последнего этажа высотки и они так бесстрашно несли в себе дужечки радуги грозным грозовым тучам впереди; вот тут мы напекли целое блюдо имбирных печенюшек, разрисовали их сахарной глазурью и никому потом не давали есть, потому что алё, как можно жевать то, над чем ты хлопотал часа три; вот тут нас все любили, вот тут выяснилось, что любили, однако, не нас, а то, что из нас хотели сделать - а вот тут мы это просекли, на это разобиделись и кааак закатили вселенский срач!... Да-да, по прошествии некоторого времени иные срачи и те вспоминаешь с какой-то теплотой и умилением

Как бы жизнь в очередной раз доказала то, что я давно подозревала: что всем моим верно подобранным словам и образам время - дарит только силу. Словно у хорошего вина, с годами у них настаивается свой вкус, цвет вспыхивает ярче и свежее сквозь вереницу дней, звук раздается звонче. Ну и, соответственно, все неудачные, банальные, блеклые выражения и метафоры - со временем блекнут еще сильнее, пока совсем не завянут и не отгниют.

Собственно, я из тех, кто ведет блоги в первую очередь, что называется, "для себя", без кокетства и притворства Листаю потом свои же записи ради воспоминаний, чтобы греться теплотой их пылающего очага; дразнить чудовищ и демонов, затаившихся в темноте за спиной - я помню, помню, как вы напрыгивали на меня и клацали зубами у моего горла, но одних я победила, других сбросила со своей спины, от третьих сбежала туда, куда вам хода нет и никогда не будет, так что можете вы-ку-сить! ... Ну и, конечно же, рассматривать под набитыми татушками шрамы, которые оставили мне наиболее удачливые и опасные из моих охотников-чудовищ

Есть еще и "вторая" очередь - это читатели моих блогов. Чаще всего - случайные, молчаливые, зеваки. Я не заворачиваю записи от них в бумагу блокнотов и не запираю в ящик, потому что даю счастливый шанс себе и кому-то "неслучайному" из случайных - встретиться Внимание и нужные, вовремя сказанные слова в ответ - это всегда приятно. Но в то же время не настолько остро необходимо, чтобы я натурально страдала без чьего-то меткого замечания или розового сердечка-лайка

Важнее всего другое: рассматривая эти записи-фотокарточки одну-вторую-третью, я понимаю - жизнь продолжается. Жизнь наполняется. Жизнь собирает сама себя, как мозаика, из цветных стеклышек. Жизнь удивительна и прекрасна, даже тогда, когда она напоминает однообразное существование и между вчера и сегодня никак не находится десять отличий. В ней прекрасно и ценно все - даже то, что сейчас огорчает и пугает. Просто я пока не успела осознать этой ценности.

Так что заканчиваю разглагольствовать и возвращаюсь к дальнейшим перебираниям: зерна от плевел, горох от чечевицы и бумажные розочки от пыльных катышков

@темы: I'mspiration, Пора подумать о делах, о башмаках и сургуче, капусте, королях... (c), было не с нами (c)

---

Запись девятая

… а я у него тогда и спрашиваю «А не сбежал ли ты из одной известной мне книжки, такой красивый?», а он мне и говорит «Нет, голубушка, обозналась», а я ему тогда «Но как же, как же – у тебя здесь и прозвище, как у него было, «Старый Ловец Душ», ты кого пытаешься надурить?», а он мне такой «Да никого не пытаюсь, просто я в юности в психпомощи работал, успокаивал всяких», а я ему в ответ «Ну да, совсем как он – воспитатель в детском доме для детей-инвалидов, причем немолодой, но был лучшим в своем деле и самым любимым у детей, за свою доброту и за терпение», а он мне тогда такой «Точно, это все про меня», ну и я ему, конечно «Вот ты и попался, не мертвый, но живой!», а он не так-то прост, тему переводит «Ты скажи мне лучше, когда вернуться в Дом собираешься?», ну и я тоже попалась, глазами хлопаю, лопочу «Дак я… Нет, ну если надо… ну я хоть завтра, Лось! Лось, ну ты же, получается, не умер? Тебя тогда не убили? Можно - можно я всем об этом расскажу?...», а в ответ ни слова, больше мне никто ничего не говорит, но я слышу звонкие детские голоса в кроне старого дуба, перекрикивающие воробьиное щебетание, я слышу поскрипывание входной двери, которую то открывают, то закрывают, я слышу, как на втором этаже наяривают аккорды на гитаре и из окна вальяжно вываливается песня, посвященная, кажется, мне «Здрааавствуй, ночь-Людмила, где тебя носило, где беда бродила??» - вот тебе и весь сказ, ведь то, что не дало Лосю умереть, мне – не даст не вернуться, и прождет оно этого возвращения сколько угодно, такие дела…

@музыка: ДДТ - Ночь-Людмила

@темы: Homo Ludens, nobody knows, Homo Scribens, I'mspiration, было не с нами (c)

---

Запись седьмая

У Стефы сказочно красивое лицо: с белой, как сахарная глазурь, кожей, длинными загнутыми ресницами, серьезными темными глазами, небольшим ртом, который она и в повседневности всегда красит помадами настолько темных тонов, что издалека все они выглядят одинаково черными, и еще такими точеными чертами, с какими редко кто рождается. Не знаю, я похожих на нее чаще встречаю на картинках или фотографиях, чем в толпе. Будь я парнем такой красивой девушки, как Стефа – моя любовь окончилась бы по-шекспировски трагично; разлетелась бы на свинцовые кусочки в череде дуэлей с последующим самоубийством. Будь я девушкой с лицом как у Стефы – зачахла бы у зеркала, поймав свое отражение в нем, как тот Нарцисс из легенды. Стефа же, что даже удивительно, нисколько не нарциссична, ибо знает, «как такое лицо было сделано». Однажды, сжалившись над моими воздыханиями, она неторопливо и последовательно принялась раскрывать эти секреты и мне: что вот этой и вот этой черточки у нее раньше не было, для того, чтобы они появились, пришлось кольнуть в клинике сюда и сюда; что для такой гладкости и нежности кожи пришлось навсегда забыть о съедобном вкусном мусоре вроде чипсов или сухариков; что для такого цвета лица она ложится и встает по часам, а перед сном кладет маску такой-то фирмы и втирает крем такого-то бренда… ну и все тому подобное.

Стефина работа тоже связана с уходовой косметикой, фотографиями и, как она то называет, с «игрой лицом». Изобразить тысячу разных выражений всеми своими правильными чертами и мускулами за несколько секунд, пока щелкает камера. Так что дожидаться от нее фонтана живых эмоций в дружеском общении – все равно что дожидаться их от мраморной статуи. Эту тонкость она тоже пояснила мне в свое время: «Ты, пожалуйста, не принимай на свой счет, если я мало улыбаюсь или сижу с какой-нибудь постной миной. Просто так сложилось, что эмоциональные реакции для меня – целый труд, часто обременительный. И спасибо, что даешь мне отдохнуть от него хотя бы в общении с тобой».

Нет проблем, и претензий тоже нет. Но иногда, когда у меня случайно получается развести Стефу на какие-нибудь эмоции – я просто сижу и созерцаю целый маленький моноспектакль специально для меня одной. Какой разворачивается, например, сейчас. Место действия – «Интроверт-плейс», реквизит – два напитка: латте с соленой карамелью на основе мисо-пасты для меня и травяной чай с елью, прокопченной дымком Пало Санто для Стефы. Заняли круглый столик, для меня оказавшийся чересчур высоким, на уровне груди, а Стефе в самый раз. Рядом висит блестящее зеркало в барочной золотой раме, на бетонной стене, которую обдирали и обшарпывали, надо полагать, со всем старанием и искусностью. Ходи мы по таким местам чаще и заказывай такие хитровыделанные кофя и чаи чаще – давно бы превратились обе в галимых хипстеров. Но пока до этого перевоплощения далеко. Болтаю о том, как некий малознакомый человек принялся забрасывать меня своими любимыми треками чуть ли не с первых минут знакомства, наслаждаюсь отличным латте и не менее шикарной смесью из шока и отвращения, коя медленно овладевает лицом Стефы. Знаю, до чего она чувствительна к музыке и к ароматам, что в ее случае и запахи, и созвучия нот – дело особенно индивидуальное и деликатное. Навязчивое пихание чужой любимой музыки в свои уши Стефа всегда воспринимала как невиданное, крушащее всякие личные границы хамство – не лучше, чем опрыскивание своих волос и ноздрей чужими парфюмами. В какой-то момент мне становится даже немного жалко ее – и все-таки мой рассказ того стоил.

- И вот кто бы мог подумать, что музыка для этого человечка – в действительности, материя сокровенная, ну такая сокровенная, что на него аж ступор напал, когда я предложила поделиться какими-то чувствами, ассоциациями, связанными с той песней…

Стефа запивает свой шок глотком елового травяного чая, смотрит на меня, выразительно выгнув ресницы, после чего роняет резонный вопрос:

- Зачем?

Отпив еще немного, дополняет его:

- Зачем делиться «сокровенным материями» с человеком, которого ты знаешь отсилы пять минут? И что сложного в том, чтобы описать впечатления от любимой песни?

В ответ пожимаю плечами. Для меня так же, как и для нее, непонятно первое и несложно второе.

Музыка в колонках кафе меняется на что-то знакомое. Прислушиваюсь – Тори Амос же! Песня про Короля Оленей, наполненная мотивами Йоля и противостояния Короля Дуба и Короля Падуба.

И с первыми же клавишными аккордами, тяжелыми и низкими, посреди «Интроверт-плейса» вырастают темные холмы, в которых он постепенно теряется. Сами же холмы зарастают деревьями, едва прикрытыми последними листьями. Земля внизу белесая от инея и ползущего тумана. Ноябрьский сумрак задувает на своем пути сухие тусклые пламечки осиновых и березовых свечек, одно за другим. В стороне сквозь заросли деревьев едва поблескивает река, сейчас – похожая на трещину, затянутую стеклом. Дикие тропы уходят вверх все круче, в земле все чаще проступают синеватые и темно-серые валуны. Некто в темном плаще – предположительно женщина – бежит наравне с легконогим оленьим табуном. Она то и дело окликает кого-то, и я вот-вот расслышу, кого же именно – но начинается снегопад, растаскивающий ее оклики на многочисленные эха-снежинки, начинается метель, заглушающая ее голос. Бурая шерсть на молодых оленях седеет, и вот уже бег продолжают скелеты-мертвецы.

Стефа отставляет чашку с курящимся над ней Пало Санто в сторону, глядит на полки с книгами по живописи и каким-то ползучим растением наверху отсутствующе. Интересно, слышит ли она такой же густой снегопад в песне про Короля Оленей, как и я? А табун – выживает ли он для нее, в конце концов?...

@музыка: Tori Amos - Reindeer King

@темы: слушай музыку ветра, Люди такие странные - правда, кот? (c), было не с нами (c)